Все начиналось сначала очень хорошо — стало понятно, куда, как и с кем я еду. Потом же стало «как обычно». Беспорядки в Киргизии сбили все планы на Азию... об Азии на этот сезон можно было забыть. А дальше-по нарастающей — непонятки с Киргизией, частично — с составом, с местом, куда ехать и пр. и пр.

Но, так или иначе, все наконец определилось, и вот, на повестке дня — традиционная запарка перед отъездом.

Началось все с того, что я чуть не опоздала на поезд.

Таксист был медлителен и вальяжен, машина была большой и битком набитой коробками с едой... В результате приехали мы минут за 10 до отправления поезда, и вылетело это мне в копеечку и в кучу невосстановимых нервных клеток. Наградив напоследок незадачливого (или чересчур хитрого?) водителя испепеляющим взглядом и кругленькой суммой, я поскакала вслед за ребятами, бодро разобравшими коробки с едой, к нашему вот-вот отходящему поезду. О да, если бы взгляды могли убивать — этот парень уже был бы покойником.

Ну да все хорошо, что хорошо кончается — и вот мы в поезде, затем в Нальчике, и наконец — в Уллу-Тау. Дорогой скучать нам не приходилось — как-никак, была у нас гитара, оптимизм и хорошее настроение.

Кстати, мы — это Степа, Наташа, Макс, Саня и я. Федя приехал чуть позже. Итого получается — шестеро.

Выгружаемся мы у до боли знакомого строения учебной части. В целом, все тут по-прежнему. Туда-сюда, выясняем, какую комнату нам выделили. Тут нам, кстати, весьма повезло — комнату, которая предназначалась нам, по какой-то нелепой случайности на день отдали кому-то другому. В качестве альтернативы, нам была предложена огромная комната в конце павильона, да еще раза в три дешевле, чем изначальный вариант. Разумеется, протестовать мы не стали, так и остались в этой комнате до конца сборов.

После длительной писанины в учебной части, обсуждения с Ким Кирилычем и Порохней наших героических планов, эти самые планы наконец-то обозначились с той или иной долей точности.

Итак, завтра идем мы на скалу Никита полазать мультипитчи, а затем ждет нас Шогенцуков, чью фамилию коверкали все кому не лень.
Собирались мы аки заправские альпинисты — снаряга была разделена на несколько внушительных кучек. Пока все остальные раскладывали пасьянсы из камалотов, закладок, карабинов и прочих девайсов (хотя ими я тоже немножко поигралась), я стала играть в уже традиционную для меня игру под названием «завхоз» (в узких кругах известную как «попробуй составить раскладку и не быть съеденным отделением к концу сборов»). Тасовала туда-обратно пакетики с карпюром, рисом, сухарями и прочим съестным и пыталась установить соответствие между тактическим планом и необходимым для его осуществления количеством еды. Что было задачей нетривиальной, потому что пока у меня не было возможности понять, насколько велико прожорство моего милого отделения. Планы приходят и уходят, а кушать хочется всегда... Окинув взглядом наших бойцов, положила я запасной пакетик карпюра и осталась довольна собой.

2

Кто шагает дружно в ряд? —
Пионерский наш отряд
(из пионерской речевки)

На следующий по приезде день мы вчетвером — в составе Степы, Шумбаса, Макса и меня-должны запереться на ночевки под плечом Шогенцукова, а через день к нам присоединяются Федя и Наташа.

Перлись наверх мы долго и мучительно — по моим, конечно, субъективным ощущениям.

Я попыталась дать деру от горняшки, обычно мне удавалось от нее убежать, но в этот раз не тут-то было! она тоже не лыком шита — после райских все же смогла меня догнать. Оставалось еще чуть-чуть — вот уже виден флаг рядом со скалой Никита, однако скорости передвижения это не прибавляло. Зато прибавил Макс, который вернулся, отнеся свой рюкзак, и то небольшое расстояние, которое отделяло меня от вожделенного лагеря, но казавшееся нескончаемым — донес мне мой, за что ему огромное спасибо. Так что такие вот у нас благородные мужчины.

Взгляд мой, по приходе наверх, по меньшей мере, выражал озадаченность мировыми проблемами современности, «вопросами мироздания и вообще», как было сказано в недавно просмотренном нами фильме... Да-да, Степа заботился не только о повышении нашей альпинистской техники, но и о повышении наших интеллектуальных качеств до уровня чуть выше плинтуса =).

Возвращение к действительности с ее насущными проблемами заняло некоторое время. Затем я направилась к палатке организаторов соревнований Памяти Н.Башмакова на скале Никита (поставив при этом кипятиться воду). К этому моменту наши мужчины в полном составе перекочевали туда. Степа бодро сообщил, что на завтра он заявил нас всех на соревнования, типа проведем скальные занятия. По правде сказать, энтузиазма это мне не прибавило. Хотя и не убавило. Начальник сказал — соревнования, значит соревнования. Я попыталась хотя бы понять, что именно делать-то надо будет. Первое, что пришло в голову — это осознание того, что придется рано вставать. Мой организм от одной этой мысли возмутился. Второе, что пришло в голову — это осознание того, что кастрюля с кипятком уже, наверное, на воздух взлетела. Мой организм собрался и быстренько метнулся на спасение кастрюли.

На следующий день встать рано все же пришлось, природной лени не было оставлено ни малейшего шанса... Лезли мы довольно долго. Во время сего чудесного времяпрепровождения мною был порван скальник. Он уже давно имел тенденцию к этому, так что появление в нем сквозной дырки было логичным завершением процесса (но крайне болезненным). По итогам маршрута, уровень skill лазания в дырявом скальнике +1, уровень experience +1, скальник –1. Когда мы слезли, Наташа с Федей уже пришли. Завтра на гору. Осознание того, что завтра придется рано вставать, снова пришло и не уходило.

3

...I’ll be back.
(Terminator)

Подход по тропе под плечо Шогенцукова показался не столь уж ужасным, как мне думалось вчера. То ли волшебное действие плеера на подходе, то ли полученная акклиматизация скрасили мое существование. Разница между подходом и маршрутом обозначилась тем, что плеер был убран.

Бодро шагали мы вверх, пока не пришли мы к какому-то эдакому месту, задумались. Потупили. Федя с Саней, как Макс выразился, «поупражнялись» на чудной нетривиальной стеночке, в пользу которой активно агитировал Степа. Макс поупражнялся рядом, обходя эту стеночку. А потом — вынимая ботинок из какой-то щели, в которую тот так засел, что его пришлось снять с ноги, чтобы вынуть. А мы стояли с Наташей и за всех болели. Ну еще страховали иногда =) В итоге все получили свою долю кайфа и остались довольны. После того, как все сочли, что довольно поразвлекались, мы таки обошли стеночку, Степа пролез еще одно неприятное место — и выдвинулись на вершину. Все вновь приходящие на вершину — совершенно справедливо посчитали, что коли ручки у них не имеется — она обязательно должна быть у вслед идущих, о чем их и извещали с просьбой написать записку. Крайние же шли и методировали (или медитировали) и тоже что-то подумали. В итоге каждый решил, что другой уже все сделал. Вобщем сходили.

Потом была Тютю, 5а Хацкевича. Тютю ассоциируется у меня с несколькими вещами. Ужасными рассказами Макса о том, как он и сколько там ночевал, дополненными наташкиными воспоминаниями о том, как они там блуждали во тьме и в тумане в прошлом году... Рюкзаком, который я прицепляла к себе снизу а-ля баул на вертикальных участках, и он не пропустил ни одной щели или углубления, чтоб в них не застрять.

Почувствовала в какой-то момент себя в 4D-реальности, когда уже при последнем рывке перед вершинной сыпухой пришлось поиграть в этакую старую компьютерную игрушку — перепрыгивать или уклоняться от сыпящихся сверху камней разного размера. Только вот вместо какого-нибудь плохо прорисованного компьютерного персонажа была я — вполне себе четырехмерная и живая. Ну да ладно, не все было так ужасно. В итоге забрались мы туда. А вот когда начали спускаться — мысли о том наташкином тумане не покидали меня... Впрочем, пронесло... в итоге мы нормально спустились на ночевки и начали бодро (или не бодро) делиться впечатлениями. Мои впечатления того дня сосредоточились только на одном — спаать...

На следующий день мы свалили вниз, оставив вещи на ночевках. We’ll be back (*голосом Шварценеггера)...

4

...Мы гуляем, мы петляем самой легкою походкой,
Потому что нас накрыло — пиво, водка, пиво, водка!
(БадлоV)

К сожалению, Степа был вынужден уехать из-за семейных обстоятельств, но перед отъездом обозначил всем и каждому программу-минимум: «Партия сказала — надо!». Эх, было очень печально. Но а ля герр комм а ля герр. Придется теперь самим, без чуткого и четкого степиного руководства выполнять его наказы... И еще один факт имел место быть... В Уллу-Тау приехал Миша Терехов и громко дал знать об этом.

И на следующий день мы, как заправские шерпы, привычно взгромоздили на себя наши рюкзаки (которые, правда, пока были недостаточно тяжелыми, чтоб мы могли правомерно назвать себя шерпами) и в энный раз пошли наверх по тропе к ночевкам под плечом, к оставленным вещам. Там-то мы догнали рюкзаки до соответствующей кондиции. И уже вскоре, вздыхая и качаясь, как бычки из детского стишка, и с гордым осознанием себя достойными назваться шерпами, мы потопали к ночевкам у Черных скал. Идти было не долго, но довольно тяжко. Когда мы таки дошли, нас догнала и накрыла непогода. По какой-то причине это вызвало у нас приступ безудержного и необъяснимого веселья, и нас накрыла еще и эйфория. Каждый нипадеццки отжег в меру своих сил и воображения, а Федя блестяще откомментировал. Вобщем, повеселились вовсю, каждый получил свой кайф...

Когда страсти улеглись, мы наконец поели. Решили переночевать здесь, а наутро идти уже на загадочный пер. Донкина посветлу и с надеждой на улучшение погоды. Наши мужественные Федя, Макс и Саня пошли забросить часть вещей под дыру в заборе Джайлыка, потому что уж совсем непотребно тяжелыми были рюкзаки. Уж как водится, стоило им выйти, тут же пошел дождь...

На следующее утро, ни свет ни заря, пошли мы под самую дыру в заборе. В своем воображении, избалованном спецэффектами 3D графики, я уже живо нарисовала себе именно дыру, через которую надо куда-то проползать, и эдакий слабый свет, брезжащий в конце тоннеля... но оказалось, дыра — это просто глубокий провал в заборе Джайлыка (ну вот, так я и подозревала... но так ведь приятно пофантазировать).

Вынули заботливо заныканные вчера ребятами вещички и распихали их по рюкзакам. Потом потихоньку-полегоньку затащились по леднику со всем этим добром на пер. Донкина.

По леднику мы, как настоящие альпинисты, поднимались медленно и печально. Так вот ты какой, пер. Донкина...

Еще издалека нам были видны палатки и люди на перевале, так что хотя бы было понятно, где люди там стоят обычно и куда нам надо стремиться. По мере приближения к ним, стало понятно, что они собираются и пакуют вещички.

Когда я туда заперлась, наверное, вид у меня был не самый цветущий, потому что едва я поравнялась с сидящим ближе всего человеком, он поспешно предложил мне чаю. Как выяснилось из последующей дискуссии, этот милый молодой человек был руководителем группы туристов, которые день стояли на перевале, и вот-вот выдвинутся вниз в Уллу-Тау. Он заботливо поставил перед нами целый котелок чаю. Я умилилась благородству молодого человека и дала ему припасенную в кармане специально для таких случаев конфету. Порассуждав на тему того, сильно ли тут дует и что предвещает нам погода, мы с ними попрощались, и они пошли вниз. Ну а мы остались обустраивать наш быт.

5

Словом, мы все больны гандболом...
(Сплин)

На следующий день лезли мы двумя параллельными группами пятерки на Джайлык на Ласкавого и на Монаха.

В результате на мою долю выпала одна из ключевых веревок (как и наказал Степа). К тому моменту, как мне надо было лезть, я уже порядком задубела, хотя как раз солнце начало выползать. Жумаринг с доставанием точек меня взбодрил, что было весьма кстати перед тем, как лезть. Вобщем, я «собралась, тряпка» и стартовала, бурча себе под нос что-то нечленораздельное по поводу «ох уж эти ваши горы» и «я этот ваш альпинизьм в телевизере видела», еле натянув скальники (свеженькие, купленные прям перед отъездом вместо запланированного спальника, по велению некого шестого чувства. Которое, видимо, заранее знало, что старые тапки сыграют в помойку на мультипитчах). Пролезла лазанием я совсем недалеко, как уже началось ИТО. Полезли. Гандбол!!!

Вопли Макса с вершины сначала ввели нас в ступор, потому что было непонятно, что именно он кричит. Ну то есть мы не сразу поняли, что это фамилия. Потому что логический ряд из чего-то типа «Ура» — «Ленин» — «...» и фамилии Прекрасной Дамы выстраивается ну очень с трудом... Даме икалось часто и долго, потому что ее поминали к месту и не к месту, в разных ситуациях и контекстах.

На спуске у нас застревали веревки. Если у кого-нибудь вдруг появится необходимость сделать так, чтоб дюльфер не продернулся — обращайтесь к нам. Мы долго работали над этим и преуспели. Главное продергивать по извилистому рельефу, насыщенному щелями, выступами и прочими подобными вещами. И желательно 60 метров. Продергиваем первый раз — застряла — фигня вопрос, через день снимем. Второй раз — застряла — ладно, прорвемся. Третий раз — застряла — елы-палы! Че мы дальше-то делать будем?! Ночевать было бы печально, особенно мне, учитывая то, что холод действует губительно на мой молодой растущий организм... Смеркалось, холодало, с неба посыпало — вообщем, все для нас. В итоге мы с помощью двух оставшихся веревок и какой-то матери спустились на перевал. Ура, родная палаточка...Завтра день отдыха, тоже ура. И спааать...

6

Как хорошо ничего не делать, а потом отдохнуть
(испанское изречение)

День отдыха — он и есть день отдыха. Лучший отдых — это смена деятельности. Конечно-вчера мы куда-то топали и куда-то карабкались, а теперь лежим себе загораем в палаточках (ну все поняли — в такую погоду «загорать» — это образное выражение). Все протекает неспешно и лениво. Разнообразие вносит только приготовление и поглощение пищи, да изредка грохочущие сходы камней с Чегема (окрещенные «товарняками» — уж больно по звуку похожи). Но мы-то ведь интеллектуалы с IQ выше плинтуса. =) и решили разнообразить жизнь еще и деятельностью, требующей высокой умственной организации — игрой в контакт, например.

Кроме того, экшна в нашу жизнь добавило появление очередной группы туристов на перевале, с которыми мы пообщались, угостили чаем и опять же припасенными у меня в кармане и на такой случай тоже конфетами. Туристы в моих глазах были конченными экстремалами, потому что поднимались на перевал они под непрекращающимся обстрелом летящих камней, бодрящим звуковым сопровождением которого были «товарняки», сходящие с Чегема.

Кроме того, в довершение этого, у девушки в их группе еще и слетела кошка на пути к перевалу... Я несколько напряглась. Но забрались они целыми и здоровыми, чему я очень была рада. Еще из Уллу-Тау пришли двое парней из Саратова, очень и очень позитивных. И принесли с собой чудо техники — такой плеер с мини-динамиком. Нам, слегка одичавшим тут, такой девайс показался верхом технического совершенства. Ооо, чукча довольный.

Погода как-то не шептала... точнее, шептала, но что-то противоположное ободряющим призывам залезть куда-нибудь... Вечером я традиционно занялась тасовкой продуктов (завтра мы идем двумя отдельными группами) и на выходе получила две нехилые кучки продуктов, если что — будет чем заняться в непогоду, которая настойчиво напоминала о себе...

7

Не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра....
(Скарлетт О’Хара, «Унесенные ветром»)

На следующий день Макс с Федей пошли на Инюткина, как ни странно, туда же пошли и саратовцы. Мы же долго думали, идти или не идти (потому что погода, мягко говоря, не способствовала поднятию боевого духа и пробуждению желания куда-то лезть). Решили пойти и как минимум снять нижние из застрявших веревок.

Все закончилось тем, что когда мы пришли на ночевки под Монахом, сначала началась крупа, а потом повалил нехилый такой снег. Мы сделали вид, что ни капельки не расстроились и для укрепления этой видимости решили перекусить. Пейзаж за пределами палатки все более и более напоминал иллюстрацию к рождественской сказке. Только снеговиков не хватало, да и высоковато для сказки. Сделав вид, что это так задумано, мы завалились спать. Когда встали — вроде как поутихло, и под начало маршрута мы занесли веревки в надежде на светлое будущее... Смеркалось. Мы решили, что назавтра будущее будет особенно светлым, а потому лезть сегодня нет никакой необходимости. Впрочем, подумаем об этом завтра. И мы снова поели — надо же чем-то себя занять, в конце концов?

На связи мы узнали, что наши ребята ночуют на полке перед выходом на гребень, а саратовцы — выше Монаха. Вобщем, Джайлык мы оккупировали очень плотно. А снаружи вовсю продолжалось Сьерро — Торре... Осталось только одно — спать.

Наутро после очччень холодной ночи скалы вокруг были обледенелыми, а сугробы были вполне себе новогодними. Зима пришла. Еду, взятую с собой, мы почти доели, впрочем, все равно осталось. Мы дождались Феди с Максом, снявших верхние веревки, и, по колено в гламуре, обвешанные побрякушками от дедушки Петцеля не хуже новогодних елок (дабы соответствовать зимнему пейзажу), повалили вниз. А потом и совсем вниз в Уллу-Тау, оставив палатку и снарягу на перевале.

8

— Что вам надо?
— Шоколада.
— Для кого?
— Для сына моего.
— А много ли прислать?
— Да пудов этак пять
Или шесть:
Больше ему не съесть,
Он у меня еще маленький!
(К. Чуковский)

Внизу нас уже ждали бризоль, о которой так мечталось наверху, «хычыны» (они же хычины), телефон, душ на базе, и прочие блага цивилизации. Вот это жизнь! Я открыла в себе потрясающие способности поглощать за раз бризоль, чебурек и половинку хычына, а иногда, в особо удачных случаях, и целый хычын. Правда, этот порог не был мною преодолен ни разу, я же не волшебник, я только учусь... А «Грушевый» вообще рулит! Местные кафешки казались просто райским местом.... Внизу все, кто желал, могли размахнуться со своими кулинарными изысками и на нашей собственной кухне. И размахивались. И пребывали мы вечножующем состоянии.

Ну да впрочем, бесцельное валяние, ничегонеделание и пиршества, конечно же, были всего лишь фоном для построения гениальных тактических планов. Ну или, ладно, не гениальных. Но тактических.

Сколько альпиниста ни корми, он все равно на горы смотрит... Так вот. Мы с Наташкой, потренировавшись вдвоем на пятерке, пойдем 4А и 4Б в двойке на Джайлык, а ребята в это время идут на Чегем 5Б.

9

Я маленькая лошадка
И мне живется не сладко,
Мне трудно нести свою ношу,
Настанет день и я ее брошу...
(Найк Борзов)

В который раз пошли мы по знакомой тропе... На этот раз подход проходил под эгидой «все мы немножко лошади». В этот раз мы вдвоем, и несем бивак, еду и железо тоже вдвоем и на двоих. А вот ощущение было, что на десятерых... В этот момент я даже пожалела, что с нами нет наших чудных мужчин. Но это была еще не вершина кайфа, к ней мы приблизились, когда забрали нашу замечательную заброску, оставленную на ночевках под плечом, когда мы уходили в дыру в заборе (как звучит-то, а!). У нее был один маленький недостаток. Она была тяжелой. В результате все же мы, как маленькие тяжеловозики, скремнившись, на следующий день затащили все это добро на ночевки у Черных скал. Кстати, накануне на связи мы узнали, что у наших ребят кто-то заболел. Стало как-то печально и неуютно.

Установив, что скалы на 4Б были в таком состоянии, что прохождение маршрута по ним и получение минимального удовольствия вкупе с оптимальной безопасностью были взаимоисключающими, мы сделали вид, что не больно-то и хотелось. Пойдем тогда ледовую 4А. И пошли.

Мы придумали суперхитроумный план — встать и выйти пораньше. Хорошо придумали, да. Только вот когда это «пораньше» наступило (в полтретьего ночи), и мы высунули носы на улицу, мы увидели... ну точнее, мы ничего не увидели. Потому что вокруг была сплошная стена тумана. «Главное — не сдаваться», — подумали мы, перевернулись на другой бок, и решили еще немного подрыхнуть — здоровый сон-залог успеха, да, глядишь, и туман уйдет. Когда мы встали через час — сами удивились своей проницательности, поскольку туман ушел. Бодро позавтракали и отправились в сторону уже поджидающего нас зигзага маршрута. Когда прошли ледники, начало светать. Я шла первой. Иду себе, значит, иду. Ну склон. Ну крутой. И как-то незаметно разогналась, просвистела и уже вышла на начало зигзага, идешь себе и идешь — топ-топ, топ-топ... И тут метроном моих топаний был прерван. Наташа снизу: «Бууур круутиии!». «Хм, — подумала я, — а неплохая идея». Поскольку на завтрак я съела чего-то ускоряющего, бежалось наверх довольно бодро... Был один бур, шумбасовский, который вкручивался хорошо, и остальные, которые по какой-то причине вкручивались плохо (которые к тому же были не наши, а у кого-то одолженные хозяйственным Максом). Лед был странно твердым для лета и намертво забивал буры, их приходилось долго и нудно прочищать, да и вкручивались они только тяпкой. Ближе к концу зигзага лед был какой-то странной структуры — одна за другой, все глубже и глубже, скалывались огромные линзы и под тяпками, и под кошками. Это все несколько поумерило мой пыл. Ну а кому счас легко? Жизнь полна стрессов...

Утром на вторую связь с нами лагерь вышел, но потом мы слышали только какую-то одну группу, которая, как и мы, базу не слышала. В следующий раз базу мы услышали то ли в четыре, то ли в шесть часов вечера. Вобщем, про нас забыли, но мы были не в претензии. Как выяснилось, в это время в лагере были спасы, на которых наши героические мужчины проявляли отвагу. Мы же в это время, ничего не подозревая, наслаждались сначала вкручиванием буров, а потом-выкручиванием самовыверта.

Вышли на гребень, сбегали на вершину. Прекрасную Даму звать не стали, потому что нам она как-то не к месту. Прекрасного Принца тоже, потому как куда потом его девать... К Ленину никто из нас симпатий не испытывал, потому кричать его было глупо. Поэтому я скромно констатировала: «Ура», — и мы поскакали обратно.

Самовыверт — он, конечно, штука полезная, и, в своем роде, незаменимая. Но требующая крайне деликатного отношения и трезвого расчета. В чем мы и убедились на собственном опыте. Поскольку хорошо вкручивающийся и столь же хорошо выкручивающийся бур был у нас один, а самовыверт был сделан заранее и на другом, пришлось импровизировать на ходу. Ну то есть из этого хорошо себя ведущего бура надо было сделать самовыверт. Все бы ничего, но резьба у нормально вкручивающегося была более частой, чем у одолженных, а стропочка была мною заботливо вымерена под последний...

Перемотала я стропочку с одного на другой бур. Оптимизма это не внушило. Стропочка показалась короткой, резьба слишком частой, прям хоть не живи. Но Наташа смотрела на мир более оптимистично. «Да вывернется он», — сказала она. Ну день только начинается, время есть, отчего бы не попытать счастья, пока мы можем себе это позволить — была не была. В итоге пытала я счастье долго, изощренно и самыми зверскими методами.

Пока я укрепляла очковоустойчивость, вовсю развлекаясь жумарингом на одном недовывернутом буре (держи меня, соломинка, держи), Наташа внизу фигачила ледовую проушину, типа наш ответ Чемберлену. Ну если точнее, то пришлось мне просто забежать еще раз с тяпками. Надо сказать, днем буры крутились уже на порядок (если не на два-три-четыре) легче, чем ранним утром — эдак легко и непринужденно, прям одной рукой... Нужно сказать, что после некоторого апгрейда — удлинения веревочки — самовыверт стал шикарно выворачиваться, со свистом. Итог: лучше один раз отмерить, чем семь раз зажумарить. А кстати проушина — это тема.

Команда, которая до нас ходила этот маршрут, рассказывала, как страшно тут сыпет. При нас же не упало ни камешка. Все намертво вмерзло и было по самое не хочу засыпано снегом. Правда, и буры не вкручивались в лед так, будто в сливочное масло, но это уже мелочи.

На предпоследней вечерней связи мы пообщались наконец с базой. Конечно, ребята из группы, с которой до этого мы мило беседовали по связи, были чудными, но как-то хотелось уже послушать и что там творится на базе. Мы тут, понимаешь, геройствуем вовсю, а про нас все забыли. Но мы не в обиде, потому что и без связи мы поразвлекались неплохо.

Пришли мы на ночевки, похомячили и завалились спать. И в эту ночь снились мне бесконечные буры, которые я вкручивала и вкручивала...

10

La comedia è finita!
(Р. Леонкавалло, «Паяцы»)

На следующий день, как следует выспавшись, мы, счастливые и довольные поскакали вниз. Хотя, для точности передачи экспрессии — скорее мы не скакали, а сползали вниз... потому как с такими баулами если разбежишься — тормозить придется носом. В лагере нас встретил Федя, которому уже стало лучше, и рассказал о всех перипетиях предыдущих дней, пережитых нашими ребятами, пока мы там наверху развлекались.. Ну теперь можно малость расслабиться, спортивная программа выполнена.

На следующий день Наташа с Федей уехали, а я осталась дожидаться Саню с Максом с Чегема. Порохня хотел меня загнать на койавганские ночевки, чтобы я не маялась дурью в лагере, а ретранслировала наших ребят с Чегема (потому что их не было слышно). Когда я отрапортовала, что, мол, «всегда готов» и могу выходить, оказалось, что туда пойдет какая-то группа на маршрут, видимо, на ВИАтау. Группа была дружелюбной и прикольной, но в силу природной лени гонять туда-сюда без особой надобности мне не светило, поэтому я пошла собирать малинку для наших ребят, не расставаясь при этом с рацией и слушая связи. Если пойти все по той же нашей любимой тропе к Джайлыку, там прям целые плантации этой малины (до которой отдыхающие не доходят, потому как высоко, а альпинисты просвистывают мимо, потому что не до того). Работай, негр, солнце еще высоко...

Все кончилось хорошо. Ребята спустились. Малину мы съели. Поехали домой. Вот такие дела.

* Неподписанные фото делали на федин фотик (он был у нас один), все, кому фотик в руки попадал. Поэтому подписывать авторов фоток не берусь, хотя предполагаю, что в основном это был Федя =)
** В Уллу-Тау мы были и в прошлом году, но ходили мы в разные другие стороны...

Теги: Кавказ

Возврат к списку